Как одна из самых «расточительных» индустрий становится рациональной
Мода – явление по определению быстротечное. Современные коллекции модных брендов обновляются каждые две-три недели, а полная смена ассортимента происходит два-четыре раза в год, причем некоторые монстры индустрии, такие как Zara, умудряются создавать и запускать в продажу до 10 000 моделей (не единиц!) ежегодно.
Потому-то слышать термин «медленная» или «устойчивая мода» (Sustainable Fashion), да еще и от флагманов масс-маркета или успешных домов высокой моды как-то странно. И все же… Этому понятию уже ни много ни мало около 20 лет. А относительно недавно, в августе 2019 года, 32 модные компании (а это около 150 крупных брендов) подписали Пакт о моде (Fashion Pact G7), в котором, по сути, задекларировали и обязались выполнять основные принципы устойчивой моды. По поручению Эмманюэля Макрона документ был разработан на основе Целей устойчивого развития ООН и совместной инициативы ООН, WWF, WFI и Carbon Disclosure Project – Science Based Targets. Сейчас подписантов пакта уже 61 и, судя по их совместному годовому отчету, они готовы всерьез взяться за переформатирование быстрой моды в медленную и устойчивую.
О том, что хуже – натурпродукт или синтетика, читайте во второй части материала.
Углеродный след моды
Очевидно, что напоминающее оксюморон понятие сформулировано по аналогии с «устойчивым развитием», означает выполнение его принципов в сфере моды и соответственно предполагает уменьшение потребления, переход на экологически чистые технологии производства и материалы и, разумеется, безоговорочную социальную ответственность. В формулировке ООН от 1987 года устойчивое развитие красиво обозначено как «развитие, которое отвечает потребностям настоящего без ущерба для способности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности».
В реальности для представителей индустрии «быстрой моды» переход к устойчивости означает отказ от сверхприбыли, которая осуществлялась за счет максимального удешевления производства посредством использования экологически неприемлемых технологий и дешевой рабочей силы с нарушением прав человека.
Что смогло заставить крупных производителей добровольно пойти на дорогостоящую замену технологий в ущерб бизнесу? Основных причин две.
Первая – экологическая. Общий объем выбросов парниковых газов от текстильной промышленности составляет 1,2 млрд тонн в год – больше, чем от всех авиаперелетов и морских перевозок вместе взятых, а в целом на индустрию моды приходится 8% выбросов углерода на планете. Основные источники этих выбросов – это перекачка воды для орошения сельскохозяйственных культур (например, хлопка), работа уборочной техники, транспортировка сырья, материалов и готовых изделий, а также производство пестицидов на масляной основе, которых на текстильную промышленность приходится от 10% до 20% в мире (McKinsey, 2020).
Кроме того, 8000 различных синтетических химикатов, необходимых для превращения сырья в текстиль, ощутимо загрязняют воду, а в результате стирки синтетической одежды в Мировой океан выделяется около трети попадающего туда из-за деятельности человека микропластика (от 20 до 35%).
Загрязнение от этих факторов невероятно велико именно в силу специфики индустрии – ее гонки за новизной и следующего за этим перепроизводства. Ежегодно на рынок поступает 100 млн тонн нового текстиля. А, к примеру, в 2016 году потребители во всем мире купили около 107 млрд единиц одежды и 14,5 млрд пар обуви (Common Objective, 2018).
Поэтому многие подписанты упомянутого пакта еще до саммита заявляли о собственных планах относительно вклада в развитие устойчивой моды. К примеру, Inditex (Zara, Bershka и другие) пообещали за пять лет перейти на возобновляемые источники энергии, отказаться от пластиковых пакетов и использовать больше экоматериалов для производства коллекций; Prada – полностью заменить новый нейлон на переработанный к 2021-му, а Burberry – достичь углеродной нейтральности до 2022 года.
В самом пакте участники обязались достичь углеродной нейтральности к 2050 году, в связи с чем им придется перейти на возобновляемые источники энергии, а также до 2030-го перейти на экоматериалы и отказаться от одноразового пластика.
Вторым фактором, который подвиг индустрию на радикальные шаги, оказалась позиция потребителей. Еще в 2015 году опрос Nielsen показал, что 66% потребителей готовы платить больше за экологические продукты. А следом и McKinsey & Company с удивлением обнаружила, что к 2020 году 57% респондентов внесли существенные изменения в свой образ жизни, чтобы снизить воздействие на окружающую среду. В Украине – тенденция та же: по словам основательницы экобренда PureOne Марины Плотниковой, два года назад, когда компания только начинала свою деятельность, доплачивать за экологичность был готов всего 1% покупателей, а сейчас – почти 20%.
Зеленая маскировка
В отличие от новых брендов, которые сразу создавались с учетом запроса на устойчивость, старым компаниям сейчас приходится задумываться об изменениях на каждом этапе производства, ведь новый подход предполагает бережное отношение не только к природе, но и к животным и людям, а это означает отказ от эксплуатации дешевой рабочей силы, непритязательной к условиям труда, и правильную утилизацию продукции. А проследить все это самому бренду бывает сложно. Разумеется, в такой ситуации компании зачастую идут на обман или сокрытие правды, прибегая к маркетологическим уловкам гринвошинга – маскировки под экологичность.
На первом этапе – проектирования – перед модельером стоит задача составить перечень всех деталей: тканей, силуэтов, окантовки и отделки. В быстрой моде большая часть современной одежды основана на сиюминутном увлечении, поэтому она рассчитана только на один сезон.
При проектировании одежды по принципам устойчивой моды дизайнер должен учесть каждый этап цепочки производства и поставок одежды: материалы и их влияние, изготовление и использования потребителем, чтобы минимизировать негативное воздействие на окружающий мир.
Многие крупные бренды все чаще обращаются к структуре дизайна Cradle to Cradle, согласно которому все продукты должны разрабатываться так, чтобы соответствовать одному из двух циклов:
- биологическому – цикл замыкается, возвращая продукты природе без вреда;
- промышленному – цикл замыкается за счет переработки неразлагаемого материала.
На первом этом этапе дизайнеру нужно отдать предпочтение определенным видам тканей, учитывая их происхождение и долговечность в носке. Чаще всего выбор не очевиден, поскольку практически каждое из возможных решений содержит подводные камни на стадии производства текстиля – второго этапа, который состоит из выращивания или изготовления материала, прядения волокна, плетения ткани и последующих окрашивания и отделки. Именно на этом этапе индустрия моды продуцирует наибольшее количество всех видов загрязнений и нарушений – от слива в воды синтетических химикатов для окрашивания и большого потребления пресной воды для полива, которой только на выращивание хлопка для одной футболки нужно около 2700 литров (не забудьте об «обогащении» ее пестицидами в процессе), и до использования принудительного и бесплатного детского труда, как, например, зачастую бывает в Узбекистане на сборе хлопка.
На третьем этапе – производства непосредственно одежды (крой, шитье и отделка) – главной проблемой было и остается неэтичное отношение к сотрудникам. В последние 30 лет в поисках дешевой и непритязательной рабочей силы большая часть производства переместилась в развивающиеся страны Азии. С одной стороны, это вызвало оптимизм из-за создания новых рабочих мест, с другой – условия труда на новых местах оказались ужасными. Кроме того, по данным Международной организации труда, в странах «третьего мира» обострилась ситуация с принудительным трудом, жертвами которого в текстильной и швейной промышленности являются 21 млн человек (из них 11,4 млн – женщины и девочки).
И хотя на первый взгляд проблему можно решить локализацией, местное производство не всегда означает создание лучших условий труда. В 2020 году опрос Fashion Checker показал, что 93% брендов не платят швейным работникам в своих странах даже прожиточный минимум.
Основной проблемой четвертого этапа промышленной цепочки – распространения и ритейла – является углеродный след от транспортировки товаров к розничным торговцам, а в карантинных условиях – и к отдельным потребителям по всему миру. Разумеется, в этой ситуации выбросы углерода неизбежны, однако бренды и компании намерены принять меры для минимизации этого воздействия, о чем и свидетельствуют Пакт о моде и другие документы, в которых зафиксированы соответствующие обязательства подписантов. Кроме того, в мире вообще и в сфере моды в частности в последние годы появилась практика выпускать облигации, так или иначе привязанные к устойчивому развитию. В 2020 году таких облигаций было выпущено на сумму около $9 млрд. Среди них – облигации на $600 млн, выпущенные luxury-брендом Chanel с обязательствами вдвое сократить выбросы парниковых газов к 2030 году и уменьшить выбросы в цепочке поставок на 10%, а также полностью перейти на возобновляемую энергию во всех операциях компании к 2025-му. В случае невыполнения Chanel заплатит инвесторам штраф.
Впрочем, настолько серьезные обязательства в модной среде пока редкость. «Чтобы посчитать реальные показатели углеродного следа, нужно очень сильно заморочиться, – объясняет Мария Терехова (NFZ). – Пока не существует единой простой и прозрачной мировой системы, это сделать сложно и, пожалуй, преждевременно. А, к примеру, рассказы о минимизации выбросов от доставки товара без учета других экономических факторов являются очередной манипуляцией про устойчивое развитие. Невозможно возле дома производить все необходимые вам товары, среди ваших соседей может не оказаться квалифицированных химиков (для производства фурнитуры) или операторов на мануфактурах одновременно. При этом конечный углеродный след будет объективно в разы больше. А как поменяется ландшафт городов (в случае полной локализации. – Mind), еще никто не просчитывал».
Зачастую углеродная нейтральность осуществляется иными методами. По словам Марины Плотниковой (PureOne), кроме усовершенствования внутренних процессов, где это возможно, «компании зачастую обращаются к профильным организациям, те оценивают масштабы загрязнения, а затем переводят их в денежный эквивалент компенсации, который бренды выплачивают на экологические проекты, получая при этом сертификаты об углеродной нейтральности».
Пятый заключительный – потребительский – этап цепочки включает ношение одежды, ее стирку и утилизацию. Этот этап стоит на втором, а порой и выходит на первое место по влиянию на окружающую среду после производства текстиля.
Учитывая постепенно формирующееся в мире неприятие масс-маркета и усиливающееся влияние экодвижения, можно предположить, что со временем именно в руках покупателей окажется «контрольный пакет», и совместными усилиями они смогут сделать моду по-настоящему устойчивой и медленной, а бренды – заставят по полной, без лукавства, отчитываться о проделанной работе.
Продолжение о том, что хуже – натурпродукт или синтетика, читайте во второй части материала.